Мне известно, что ты- великое чудо. Способствуешь взращиванию благородных качеств и устранению дурных наклонностей. Напиток очищения. Настоящий дар небес. Сакральное опьянение. Источник благостного просветления и очищения от иллюзий.

Впитывание дистиллированной сущности лунных лучей- верный путь к вознесению. Но, набирая чистый лунный свет в свои ладони, стоит ли пытаться удержать его? Он бестелесной дымкой выплескивается вовне. Тебе не удержать самую эссенцию чистоты и незамутненности. Мне и это известно.

Великий Дар Лунного центра. Ты светишься в период снисхождения и освещаешь собой все. Ослепляешь.

Установленный свод неба девственно чистый. Как и твой лик.

 

Когда-то в эпоху первоисточника желтые небесные драконы пытались проглотить луну. Их длинные чешуйчатые тела хаотично передвигались по темнеющему небу. Они пронзали насквозь сгущающиеся сумерки. Они были ярче самой луны, но их окрас был намного смелее, более вызывающий и броский. Они летали кругами и петлями, их длинные тонкие тела, с гибкими линиями плавников мягко кружились в воздухе.

 

Но это было давно, в древние, всеми позабытые времена. Теперь же в моей просторной комнате окна распахнуты настежь, белые газовые и почти что невесомые занавески величественными небесными парусами колышутся на ветру. За окнами- горные долины, залитые лунным светом.

Полнолуние привнесло с собой новую жизнь. В моей комнате зацвели хрупкие и прекрасные девственно белые цветы, они покрыли собою все, разлились подобно полноводной реке.

И я была одним из этих цветов, я лишь приобрела форму человека, которого когда-то видела на одной из старых выцветших фотографий. Я вселилась в эту временную оболочку и научилась ходить, твердо стоять на земле и ощущать биение сердца. А мне не нужно было большего. Теперь я в теле, молодом и гибком, как стебель лотоса. И кожа моя чиста и нежна, как его лепестки. Но это лишь на считанные мгновения. Теперь же мне нужно нечто намного большее.

Сквозь распахнутые окна вливались потоки свежести и горные туманы, пропитанные светом луны. Я была изысканной и утонченной девой в легком ночном платье, которое было настолько длинным, что струилось по полу. В пустой комнате, насквозь пропитанной лунным светом, я взращивала своими слезами белоснежные цветы.

Я знала, что время пришло. Пора.

Занавески сами собой расступились, подобные морским волнам. Я подошла к распахнутом окну и подставила свои ладони. Блаженный эликсир, небесная амброзия, светящаяся жидкость молочного цвета струилась свыше. Лунный свет лился в мои ладони, наполняя их до краев, переполняя меня.

Это тело начало светиться, медленно рассеиваясь в окружающем пространстве и растворяясь в всепроникающем лунном сиянии. Сначала растворились руки, затем лицо и тело. Потом я вернулась к первоистокам, став чистым светом. Поглощенная лунными лучами, я бесследно испарилась целиком.

Затем пришло время и комнате уйти в небытие. Внешние формы начали таять, стены и потолок исчезли. Засвеченные сиянием полнолуния, блеклые звезды нависли над белоснежными цветами. Теперь цветы эти были свободны и не заточены в тесных стенах. Они перенеслись на овеянные ветрами открытые и непокорные горные склоны.

Но цветы в своей хрупкости и изнеженности были не в состоянии вынести такое количество лунного света. Он превратился для них в жар раскаленной лавы, и тонкие, почти бестелесные лепестки вмиг вспыхнули, словно тонкий лист папирусной бумаги.

Ночь озарилась новорожденным огнем. Прекрасные небесные цветы пылали со всей не имеющейся в них страстью.

Вместе с ними сгорали и мои ядовитые слезы.

Те путники, что оказались неподалеку в ту ночь, могли со стороны видеть, как неистово пылает огромное поле белоснежных цветов. И как Луна медленно впитывает в себя эту огненную кровь, наливается ею, растет и закрывает собой почти все небо.