Кто-нибудь ее видел?

Я тщетно вопрошал у ветра, у далеких статных гор, красной земли, разноцветных каньонов и палящего солнца.

Я несся сквозь раскаленную пустыню и жадно искал ее глазами.

А была ли она?

Фарфоровая кожа, тяжелая копна ярко рыжих кудрявых волос, пронзительно зеленые глаза. Ее улыбка застилается дымкой и становится размытым и нечетким воспоминанием. Ее звонкий смех наполняет пропитанную утренними лучами комнату.

Я был уверен, что я ее видел. Не просто видел, а пронес в своих объятиях сквозь давящий зной пустыни и бесконечные пространства ярко оранжевой пыли.

Она была там, в этих радужных прохладных брызгах, которые охлаждали, сверкая на солнце и бриллиантами рассыпаясь по ее волосам. Она была там, почти растворенная в солнечных лучах. Игривая, легкая, как дневная дрема и мимолетный полусон. Ее глаза- зеленые малахиты- были подобны сочной зелени тропического оазиса, наполненным вечной влагой джунглям, свежести и живительной силе. Она была новорожденным побегом огненного цветка. Еще мгновение- и явит миру свое пламя. Я играл с этим пламенем, не думая о последствиях.

Она была там, среди мелькающих красных скал, прожженного солнцем песка, дорожной пыли и бесконечно стелящейся ленты под колесами моего железного коня. Я ощущал биение ее жизни, она не давала мне погрузиться в забвение и гипнотический дурман. Она была там, я наблюдал переливчатое переплетение наших теней, понимая, что и мы сами- это всего лишь игра теней.

Она была там- под этим неестественно голубым небом, вечно чистым, незапятнанным и благословенно высоким. Она, расправив руки словно крылья, на огромной скорости, преодолев земное притяжение, парила диким орлом над раскаленным от жара мотоциклом, чуть касаясь моих уставших плеч.

Она была там, со мной. Наше восприятие стало чем-то единым и неразделимым. Она интриговала, дразнила, манила, вдыхала в меня новые потоки жизненной силы и открывала неизведанные дороги. Мы оставляли следы внутри петляющих каньонов причудливого окраса, сами петляли и струились сквозь их витиеватые завихрения и сквозь друг друга. Мы погружались в девственные воды зеленых озер, которые казались ее слезами, искренними и неподдельными.

Мы любовались кострами, сжигая дотла наше прошлое и саму линейность времени, внимали заходящему солнцу, которое разжигало неистовое пламя в ее пышных локонах, делая ее похожей на факел во тьме подкрадывающихся лиловых сумерек. Мы слушали шелест звезд и пили свежесть звездной ночи.

И в какой-то момент от нее не осталось и следа. Она просто испарилась, как вода на солнце. Бессмысленно было звать ее по имени, пытаться хватать руками воздух, которым она дышала и целовать ее следы. Она ушла. Все было почти так же, как и прежде. На том же месте и в том же порядке. Только ее больше не было рядом. Во мне что-то надломилось и надорвалось. И этой надорванной незавершенной песней я помчался сквозь дикие пустоши.

Кто-нибудь ее видел? Я спрашивал всех, кто встречался на моем пути, я крепко пожимал им руки, заглядывал в глаза, готов был падать перед ними на колени, лишь бы они мне указали направление, в котором она ушла. Но ее никто не видел. Им было прискорбно мне об этом сообщать, они проявляли сочувствие и шли своим путем.

Я же мчался дальше, рассекая встречные потоки и готовясь прорваться за линию горизонта.

Кто-нибудь ее видел? Ну хоть кто-нибудь? Я был готов заплатить любую цену, отдать все, что у меня было и чего не было, совершить невозможное. Но никто не мог указать мне нужное направление.

А была ли она?

Я поймал себя на мысли, что ее настолько не было, что я стал видеть ее абсолютно во всем и каждом. Сначала я видел ее в других людях, будто бы она рассыпалась на части и поселилась таким образом почти что во всех прохожих.

У одного был цвет ее волос, у другого- глаза, у третьего- улыбка, у четвертого- дыхание пустынного ветра перемен.

Куда бы меня не привели поиски, я видел ее образ во всем и всех. Это сакральное наваждение, неизбежность, моя сладостная боль, мания и одержимость. Она словно играла со мной, разбиваясь на части, на пестрые куски мозаики, и заново собираясь в самых различных комбинациях и вариантах.

Отпусти, мое безумие! Сколько еще лет мне мчаться по пустым дорогам, вслушиваясь в мерный рев мотора и глотая дорожную пыль?

Я умолял ее даровать мне покой. Но она неумолимо виделась мне даже в окружающем пейзаже. Эти бескрайние пустыни и прерии с оранжево-красным песком- ее раскинувшиеся локоны, эти глубокие зеленые озера- ее глаза, этот раскаленный дорожный ветер- ее дыхание, а палящие лучи безжалостного солнца- ее всепроникающее присутствие. И я знал, что она была во всем, за пределами всех возможных форм. Она могла предстать передо мной и в совершенно новом образе, если бы захотела. Ни один существующий образ не мог приструнить ее и удержать. Она упорно продолжала просачиваться вовне, затапливая всем свои существом окружающий мир.

 Мне хотелось остыть, лечь на ночные пески и вглядеться в гипнотизирующий Млечный путь, прислушиваясь к отдаленному вою койотов.

Утром меня покрыл иней. Я почти что превратился в статую. Но мне показалось, что я спал на ее мерно вздымающейся груди.

Она пыталась меня куда-то привести. Что-то мне сказать, рассказать, чему-то научить. Может даже о чем-то меня попросить. Мне потребовалось проехать путь длиною в жизнь, чтобы в итоге снова прийти к ней.

Неожиданно резко меня ослепили вспышки. Взрывная волна невиданной мощи, ядерный гриб, мировая катастрофа.

Апокалипсис. Реквием. 

Это видение прорезало мое сознание, словно острое лезвие.

Кричат люди, ломаются деревья, и налитые кровью небеса готовы обрушиться в любую секунду.

Конец. Конец?

Но зачем мне видеть это? Я- лишь пыль на ветру. Никак не остановить.

Соединение. Слияние. Связь.

Она постепенно вливалась в меня, сливалась со мной, наполняла меня до краев.

Самое важное. Бесценное. Несмотря ни на что. Вопреки всему.

Я покинул пределы этого тела, плавно вытек из временной оболочки. Я стал песком, стал бескрайней пустыней, несущимся ветром, бездонным небом, парящим в небе кондором. И ею я тоже стал.

По крайне мере, сейчас мы едины. Что бы ни случилось в будущем, какой бы рок не постиг человечество. Вопреки препятствиям, боли, распаду и самой смерти. То был гимн неугасающему сиянию, которое так не вовремя и несвоевременно посмело зародиться и озарить собой сгустившийся мрак наступающего финала.

А потом я мирно закрыл глаза.

Скоро я их опять открою, чтобы вновь бежать в неизвестном направлении, сбивать ноги в кровь, блуждать по бесконечным дорогам, всматриваться в чужие лица и земли, искать ее, неуловимую и вездесущую.

И спрашивать всех подряд: Кто-нибудь ее видел?